Что можно сделать с этим риском, если вообще можно, и кто должен это делать?

В материалах стоит указывать, что именно правительство или компании могут сделать для того, чтобы предотвратить или смягчить риск, и как сами люди могут от него защититься. Время – ключевой фактор. Некоторые риски идут из прошлого, когда ущерб уже нанесен. Другие требуют сложных превентивных или корректирующих действий от общества или частного сектора, а для этого нужно время и политический или юридический стимул. В этот момент перед людьми встает сложный выбор, как лучше действовать в отношении индивидуальных рисков, пока научной информации еще нет. Слово «профилактика» уже затерто, да и не всегда она возможна. Скажем, для рака молочной железы главный фактор риска – наследственность, контролировать которую невозможно. До недавнего времени единственной доступной мерой против этого риска был усиленный врачебный контроль. Однако быстрое развитие генетических исследований уже создает для нас новые возможности, которые изменят картину рисков онкологии и других болезней и поставят нас перед новыми этическими проблемами (которые послужат материалом для новых историй).

В нашем освещении рисков для здоровья и окружающей среды на кону стоят доверие к СМИ и в конечном счете к науке. У множества разных аудиторий разный интеллектуальный и эмоциональный багаж. Некоторые впадают в истерику по любому поводу, а другие сдаются или отключают мозг из-за информационной перегрузки. Между этими группами располагаются читатели, которые ждут от СМИ помощи в понимании рисков, которые нам угрожают, и того, что с ними делать. Иногда лучшее, что мы можем предложить, – чистая правда о том, что пока у науки нет однозначных ответов на этот вопрос, и нам необходимо научиться жить в ситуации неопределенности. Мы должны обеспечивать своей аудитории более комплексное и сбалансированное освещение риска, а не делать передачу «Фактор страха» и не уподобляться цыпленку, который кричит, что небо рушится на землю.

Выбираем другой путь