Что говорят женщины-фотожурналисты
Я попросил пятерых женщин-фотографов высказаться о проблемах, с которыми они сталкиваются в фотожурналистике и которые могут быть интересны их коллегам и работодателям мужского пола. Ниже все они кратко представлены. Некоторых из них я уже упоминал выше.
Мелисса Фарлоу, ныне фрилансер, ранее работала в штате «Pittsburg Press» и «Louisville Courier-Journal and Times». В качестве фотографа луисвиллской газеты выиграла в 1975 году Пулитцеровскую премию за освещение десегрегации в луисвиллских школах. Преподавала фотожурналистику в Университете Миссури, учась там в магистратуре.
Лори Гринкер – штатный фотограф нью-йоркского агентства «Contact Press Images». Несмотря на свои командировки по всему миру, она много занимается независимыми проектами. Главным результатом проекта, который она снимала в течение шести лет, стала книга «The Invisible Thread: A Portrait of Jewish American Women» («Невидимая нить: портрет американских еврейских женщин»). Ее карьера началась в 1980 году, когда она еще была студенткой Парсонской школы дизайна.
Фотограф-самоучка Донна Феррато стала заниматься фотожурналистикой в 1977 году. С 1982 по 1988 год сотрудничала с нью-йоркским агентством «Visions». Начиная с 1988 года работает с агентством «Black Star». В 1986 году она получила грант мемориального фонда Уильяма Юджина Смита в области гуманистической фотографии за работу, посвященную домашнему насилию. Результатом этого проекта стала книга «Living with Enemy» («Жизнь с врагом»). В 1989 году за тот же проект она получила премию имени Роберта Кеннеди в области гуманистической фотографии.
Абигаль Хейман с 1967 года работает фотографом-фрилансером, сотрудничает с журналами и книжными издателями. Сейчас она директор «Picture Project» – компании, способствующей публикации важных фотопроектов. До того была директором образовательных программ в области документальной фотографии при Международном центре фотографии.
Дженис Рубин в течение пятнадцати лет работала фотожурналистом-фрилансером. Она снимала для СМИ и для корпоративных заказчиков, ее работы много публиковались в «Texas Monthly», «Newsweek», «Town & Country», «Forbes» и многих других изданиях. Ее выставка о советских отказниках «Жизнь евреев в Советском Союзе» объехала семнадцать городов США и Канады, снимки из этой серии широко публиковались.
Работая фрилансером или штатным фотографом, чувствовали ли вы какую-либо дискриминацию?
Мелисса Фарлоу: «Ко мне всегда относились как к равной. Я ушла из колледжа и начала работать – я думаю, мне позволили так сделать, потому что я женщина и потому что надеялись на мой потенциал, я смогу дорасти до этой работы. Вокруг меня все время были талантливые люди, они поддерживали меня, и мне действительно удалось дорасти. Я научилась работать профессионально. У меня никогда не было ощущения, будто я какая-то не такая».
Абигаль Хейман: «В начале своей карьеры (в конце 1960 – начале 1970?х) я чувствовала дискриминацию со стороны фоторедакторов, проявлявшуюся в том, что они не решались отправлять меня в опасные места. Но это было почти неуловимо. Никто не говорил мне, что не пошлет меня во Вьетнам из-за того, что я женщина. Может быть, друг с другом они это и обсуждали, да и то только до тех пор, пока под влиянием женских организаций не стало стыдно вести такие разговоры. Но я уверена, что у них всегда была эта боязнь за женщин, некоторые и до сих пор боятся.
Мне кажется очевидным, что женщины, действительно желавшие снимать войну наравне с мужчинами, просто отправлялись на линию фронта и делали свое дело. Они доказывали, что могут делать это хорошо, и их воспринимали как совершенно полноценных военных репортеров. Подозреваю, что им было труднее доказать свои способности, чем мужчинам, но и для мужчины это в общем-то непростая задача. Когда меня притесняли и не давали снимать ничего «опасного», я сознательно начала делать репортажи на «женские» темы, потому что и они для меня важны».
Донна Феррато: «Нет, меня не притесняли. Не думаю, что меня уберегали от каких-то опасных съемок. Какое-то время, конечно, потребовалось на то, чтобы показать людям, что я могу делать те вещи, которые хочу делать. Пришлось потратить на это много времени и сил. На это ушли годы».
Сложно ли мириться со стереотипом, в соответствии с которым женщина может фотографировать только моду, портреты и общественные мероприятия?
Абигаль Хейман: «Когда нас считают кем-то вроде домохозяек? Вопрос в том, смущает ли нас то, что мы не интересуемся «более важными вещами», которыми интересуются мужчины? Я никогда не снимала моду и портреты, поэтому ко мне такой стереотип никогда не был применим. Что до общественных мероприятий, то я много их снимаю, если считаю их важными. И мне не кажется, что это стереотипное поведение. Вместе с тем я часто чувствую, что работа, которую я делаю, для мира, ориентированного на мужчин, не очень-то важна. Но в этом мире есть и женщины!»
Лори Гринкер: «Люди часто очень удивляются, когда узнают, что я работаю в Камбодже, снимаю Майка Тайсона и межрасовые столкновения в Нью-йорке. Они говорят так: «Ты такая женственная! Никогда бы не подумал, что ты можешь поладить с такими мачо». Или: «По тебе не скажешь, что ты способна защитить себя». Похоже, люди не понимают, как можно снимать грубую жизнь и оставаться женственной».
Дженис Рубин: «Никогда не чувствовала, что меня притесняют как женщину-фотожурналиста. Напротив, будучи женщиной, проще добывать снимки, нужные для фотоистории. Может, женщины-фотографы выглядят менее устрашающе, а может быть, я просто не стесняюсь просить то, что мне нужно».
Сложнее ли женщине добиться успеха в фотожурналистике?
Лори Гринкер: «Главная сложность, на мой взгляд, состоит в построении личной жизни и семьи. В этом вопросе я вижу двойные стандарты. Я вижу гораздо больше женщин, чем мужчин, готовых жертвовать своей карьерой ради отношений. Да, женщине значительно труднее добиться успеха, если она хочет создать еще и семью. Очень, очень трудно, имея маленького ребенка, все время быть в разъездах. Чтобы сохранить и то и другое, нужно идти на компромиссы, то есть отнимать часть времени у работы, чтобы посвятить его семье, а это, разумеется, замедляет профессиональное развитие. Возможно, как раз по этой причине так много женщин становятся в итоге бильдредакторами».
Считают ли себя женщины-фотографы отдельным сообществом? Бывало ли у вас такое чувство, будто вы вторгаетесь в какой-то мужской мир и мужчин это раздражает?
Абигаль Хейман: «Так получилось, что абсолютное большинство фотографов, которых я хорошо знаю, – мужчины. Я просто знаю очень мало женщин, работающих в этой области. Конечно же, у меня было ощущение, что я раздражаю мужчин. Но в момент съемки я всегда одна, всегда сама по себе».
Лори Гринкер: «В Нью-йорке у меня есть замечательные подруги-фотографы. Мы действительно стараемся поддерживать друг друга во всем – можем и замолвить словечко друг за друга перед редакторами и галеристами, и поделиться информацией о камерах. Впрочем, когда дело доходит до обсуждения собственно съемок и заданий, мы не очень-то раскрываем свои секреты, но это нормально для бизнеса. За редким исключением мы ведем себя друг с другом довольно открыто.
Когда я снимала боксеров, в частности Майка Тайсона, я столкнулась с некоторым недовольством со стороны мужчин. Я начала снимать его в 1980 году, когда он только начинал, и продолжала снимать его несколько лет подряд, я стала его «персональным» фотографом. Благодаря этому я получила возможность снимать его личную жизнь, мы стали хорошими друзьями. Иногда до меня доходили слухи, что спортивные фотографы говорят про меня «эта стерва». Понятно, почему. Я ведь уходила с ним по окончании боев, мне было выделено особое место возле ринга. Всегда были люди, уверенные, что я сплю с Тайсоном. Это сексистское отношение к женщине, а не просто зависть».
Донна Феррато: «Я чувствую родство с другими женщинами-фотографами. Есть среди них много таких, с которыми можно поговорить по душам и поделиться профессиональными проблемами. Мечтаю, чтобы когда-нибудь появилось целое фотоагентство, в котором будут состоять только женщины».
Существует ли особая, женская точка зрения? Если да, как она проявляется в ваших фотографиях или в фотографиях ваших коллег?
Абигаль Хейман: «Некоторые считают, что только женщина могла сделать фотографии для книги «Growing Up Female» («Вырастая женщиной»). Я не согласна. Видно, что эту книгу делал человек феминистских взглядов, но это мог быть и мужчина. Я не считаю, что есть какой-то особый женский способ компоновки кадра. Однажды, правда, я пришла забирать ребенка из садика и, войдя в класс, была просто поражена увиденным: все девочки делали домики, а все мальчики – ракеты».
Мелисса Фарлоу: «Я не верю в то, что стилевые различия определяются различиями половыми. Нельзя ведь сказать, что женщины не снимают спорт или жесткие новости или что мужчины не способны снимать нежные портреты и фотоистории. Мы знаем слишком много исключений, противоречащих стереотипу.
Я верю в то, что фотографии говорят о личности фотографа. Если фотограф, попадая в деликатную ситуацию, способен сделать красноречивые карточки, значит он такой человек, которого не боятся, которому доверяют. А кто этот человек – мужчина или женщина – не имеет значения».
Лори Гринкер: «Я не думаю, что женщины как-то иначе, чем мужчины, относятся к героям репортажей. А вот сами люди действительно по-разному воспринимают мужчин-фотографов и женщин-фотографов. С женщинами люди более открыты, им больше доверяют. Скажем, когда я в Израиле снимала проект про ветеранов войны, мне сказали, что еще ни одному фотографу не удавалось добиться такого доверия. Оказалось, что многим из инвалидов, которых я снимала, было некомфортно рядом со здоровым, полным сил мужчиной. Тот факт, что к ним приходила женщина, которая к тому же общалась с ними просто и естественно, делало их более уверенными в себе».
Донна Феррато: «Я полагаю, что в некоторых видах фотографии мужчины уступают женщинам. Такие темы, как семья, сексуальное насилие, право на аборты, гораздо успешнее освещаются женщинами-фотографами, такими как Линн Джонсон, Вера Ленц, Николь Бендживено, Жан Мари Саймон, Мэгги Стибер.
Женщины любопытнее, нежнее, эмоциональнее мужчин. Они хотят видеть мир и удивляться ему, а не жить стереотипами. Женщины на всю жизнь сохраняют теплые отношения с героями своих историй. Мужчины же быстро и легко проникают в чужую жизнь, а потом так же быстро и легко про нее забывают».
Дженис Рубин: «Трудно делать обобщения, но мне действительно кажется, что женский подход отличается от мужского. Лично я чувствую, что мне легче добиться доверия со стороны героев съемок. Поэтому мои фотографии получаются более личными. Да, женщины-фотографы относятся к героям съемки не так, как мужчины, но при этом я не могу сказать, что женщины более восприимчивы. Среди моих знакомых мужчин-фотографов много таких, кого я считаю очень тонко чувствующими людьми. И все-таки будет справедливо сказать, что, как правило, снимки, сделанные женщинами, отражают особую симпатию, которую женщины испытывают к своим героям».
Темы для съемки, которые склонны выбирать женщины, отличаются от тех, которые выбирают мужчины?
Абигаль Хейман: «Да, но на их выбор в огромной степени влияет понимание того, что успешной будет только та съемка, тема которой кажется важной мужчинам. Конечно же, мой выбор интересов в сфере фотографии во многом определяется тем, что я женщина. Мне интересно снимать истории про проблемы женщин, семьи, про социальные отношения, и все это потому, что я женщина. Я инстинктивно включена в сферу, которую психологи обозначают как сферу «женских ценностей», и это действительно мое. Тот факт, что значение этих ценностей ничтожно для мира мужчин (лишь малую часть которого составляют те, кто имеют отношение к фотожурналистике), является дискриминацией, которую я ощущаю. Так что проявляется дискриминация вовсе не в том, что мне дают задания снимать только определенный круг тем: это следствие, а не причина».
Мелисса Фарлоу: «Кто, глядя на застенчивую, милую Кэрол Гузи, может представить себе, что она бесстрашно снимает драматические события, в суровых условиях, в чужих странах, укладываясь при этом в жесткие сроки? Юджин Ричарде говорит, что его часто приглашали снимать истории про чернокожее население потому, что он сам чернокожий. Глядя на его истории про нью-йоркских наркоманов и на снимки из Арканзаса, можно подумать, что действительно только человек одной расы с героями историй мог так снять. Однако карточки и Ричардса, и Гузи гораздо больше говорят о способностях авторов, чем об их половой или расовой принадлежности.
У всех свои интересы. Да, можно найти женщин, снимающих «женские» истории. Просто потому, что им это интересно. Я снимаю много историй про семьи. Некоторым фотографам было бы скучно работать над такими темами».
Лори Гринкер: «Я думаю, есть истории по природе своей женские. Я решила делать книгу о еврейских женщинах, потому что пыталась постичь эту культуру и разрушить сложившиеся негативные стереотипы. Ну и конечно же, в этом было желание сделать «женский проект». Я – женщина, и мне очень хотелось сделать проект о женщинах.
Два других моих крупных проекта, про боксеров и про ветеранов, сложились по другой причине. Это были такие темы, которые казались мне трудными для понимания. Для феминистки и пацифистки это весьма странный выбор. Возможно, впрочем, что я освещала эти «мужские» темы с женской точки зрения».
Дженис Рубин: «Я думаю о себе как о профессиональном фотографе, которому довелось быть женщиной. Тот факт, что я женщина, определяет то, кто я, что я делаю и как я делаю. Но я не считаю, что моя половая принадлежность когда-либо мешала мне делать то, что я хочу. Куда больше съемок я пропустила по той причине, что я еврейка и соблюдаю шабат».
Считаете ли вы, что в некоторых ситуациях у женщин-фотографов есть неоспоримые преимущества перед мужчинами, а в каких-то – наоборот?
Абигаль Хейман: «Да, я уверена, что зачастую я оказываюсь в более выгодном положении именно потому, что я женщина. Как-то раз в Индии мне не дали разрешения на съемку, тогда я убрала камеру в сумочку и просто пошла по улицам, прикидываясь туристкой. Ни у кого из окружающих я не вызывала никаких подозрений. Во многих смыслах такое «обыденное», незаметное поведение стало моим стилем. Я думаю, что для женщины такое поведение более естественно, чем для мужчины. Нам проще быть незаметными».
Мелисса Фарлоу: «Как-то раз в разговоре с бильдредактором «Press», я спросила, существует ли связь между темой съемки и полом выбранного фотографа. Он ответил отрицательно. Исключения бывают только тогда, когда он считает, что женщине на предстоящей съемке будет проще достигнуть взаимопонимания с героем. Скажем, мне поручили снимать историю про женщину, страдающую от рака груди и пришедшую на маммографию. Не то чтобы фотографы-мужчины из нашего коллектива не смогли бы это снять. Но бильдредактор предположил, что женщине во время такого обследования будет комфортнее, если фотографом будет женщина. Я несколько раз снимала роды, но недавно мой муж, Рэнди Ольсон, снимал акушерку-амиши, принимающую роды, а это не менее деликатная тема, чем любая из тех, которые снимаю я».
Лори Гринкер: «Это зависит от культуры. В Камбодже я снимала в роддоме, куда по местным законам мужчин не пускают вообще. На некоторых религиозных церемониях могут присутствовать только мужчины или только женщины. В той же Камбодже мне удалось снять премьер-министра и его семью. Фотожурналисты-мужчины сказали мне, что им бы этого не позволили».
Считаете ли вы, что некоторые женщины получают доступ к съемкам и их героям за счет своей сексуальной привлекательности?
Абигаль Хейман: «Да. Но то же можно сказать и про мужчин. Когда флиртуют женщины, чтобы получить куда-нибудь доступ, это называется «использовать свою сексуальную привлекательность», а мужчин в аналогичной ситуации просто называют «обаятельными». Я с самого начала боялась обвинений в чем-то подобном. Настолько боялась, что так и не научилась флиртовать и очаровывать. Я не то чтобы считаю, что путь женщины к съемке лежит через постель, но привлекательность и сексуальность – это то, что заставляет мир шевелиться. Вместе с тем я не люблю быть «крайней»: в таких ситуациях женщину называют «стервой», а мужчину – «лидером». И я думаю, что страх подобных суждений меня сильно травмировал».
Лори Гринкер: «Я слышала, что так бывает, но конкретных примеров вспомнить не могу. Когда я училась в колледже, двое профессоров призывали женщин использовать свою сексуальную привлекательность. Они рекомендовали вообще не беспокоиться о развитии талантов, поскольку женщина всегда прорвется за счет своей красоты. Я сочла такое мнение абсолютно оскорбительным и сказала об этом. Но были и такие люди, которым предложенный путь вполне подошел».
Донна Феррато: «Открыто использовать свою привлекательность на работе – это очень опасно. Мужчины в ответ не менее открыто возмущаются, хотя фотографы мужского пола куда чаще используют свое обаяние и бравируют сексуальными подвигами, чем неизменно вызывают восторг и одобрение своих коллег. Хороший фотограф взаимодействует на всех уровнях, и было бы нечестно сказать, что сексуальность исключена из коммуникации. Но есть в ней еще многое другое – например, человечность, индивидуальность».
Дженис Рубин: «Я согласна с тем, что женщина может использовать свою женственность для получения того, что ей требуется. Я и сама так делаю. Скажем, недавно Бен Чапник отправил двух фотографов снимать историю про судоходную компанию. Один из них, мужчина, жаловался, что команда корабля, на котором он снимал, была настроена враждебно и отказывалась сотрудничать с ним. На том корабле, где снимала я, все моряки были готовы вывернуться наизнанку, лишь бы угодить мне. Они даже предложили мне помощь в переноске оборудования (и я не стала сопротивляться). Может, конечно, дело было в самой команде, но мне кажется, и в том, что я женщина. Порой мне предлагают какие-то съемки именно потому, что я женщина. Просят снять семьи, переживающие смерть близких, людей, лежащих в больницах, а также трудных и не идущих на контакт. Все от того, что эти люди чувствуют себя комфортнее с женщиной-фотографом, чем с мужчиной. Вместе с тем не было случая, чтобы из-за того, что я женщина, я упустила какую-то возможность для съемки».
Бывают ли ситуации, которые оскорбляют вас именно как женщину?
Абигаль Хейман: «Как нетрудно догадаться, это происходит в «антиженских» местах. Причем обнаженное мужское тело (в раздевалке, например) – отнюдь не знак «антиженского» места. «Антиженскими» могут оказаться бизнес-офисы. Таково большинство светских мероприятий. Но я не считаю, что мои фотографии от этого страдают. Когда я злюсь, я снимаю лучше всего».
Лори Гринкер: «Мне никогда не давали фотографировать в раздевалках до тех пор, пока все спортсмены не оденутся. Забавно, что меня всегда просили подождать за дверью (в том числе, дверью раздевалки Тайсона) и всякий раз, когда кто-нибудь открывал дверь, я наблюдала всех этих мужчин, разгуливающих голышом. Я чувствовала себя при этом вполне комфортно, но если представить себе зеркальную ситуацию, то мне бы, пожалуй, не хотелось, чтобы вокруг меня вертелся мужчина-фотограф.
Дженис Рубин: «Я бы вряд ли чувствовала себя неуютно, фотографируя в спортивной мужской раздевалке, но в таком случае придется согласиться с тем, что мужчина, фотографирующий в женской раздевалке, – это тоже нормально. Раздевалка футболистов – место, куда всегда рвутся журналисты. Для меня тут нет большой проблемы – в конце концов, я просто делаю свою работу».
Согласны ли вы, что женщины физически слабее мужчин, и становилось ли это когда-нибудь препятствием в вашей работе?
Абигаль Хейман: «На первый взгляд – да. Но физическая сила не занимает сколь-либо заметного места в моей системе ценностей. Я признаю, что у мужчин более сильные руки – это помогает им охотиться, а у женщин более сильные бедра – это помогает им носить детей. Ни то, ни другое в современном мире не имеет значения. Мужчины-фотожурналисты за сорок с больной спиной и ассистентами сейчас встречаются на каждом шагу.
Мне помощники требуются очень редко. Я работаю с максимально легким оборудованием, тем самым обеспечивая себе хорошую скорость. Отчасти из-за этого я пользуюсь камерами Leica: более громоздкие камеры слишком тяжелы. По той же причине я не работаю с длиннофокусными объективами. Нет смысла гадать, какие возможности мне бы открылись, если бы я могла носить тяжести в руках или на плечах. Я вообще редко думаю об этом как об ограничении. Я просто такая, какая есть».
Мелисса Фарлоу: «Я знаю, что я слабее некоторых мужчин из нашего коллектива. Таскать длиннофокусные объективы и большие кофры с оборудованием мне трудно. Я стараюсь работать с более легким оборудованием или обращаюсь к кому-нибудь за помощью».
Лори Гринкер: «В целом женщины слабее мужчин. Но есть среди женщин и достаточно сильные. Я считаю, мы неплохо справляемся с этой профессией, разве что иногда нам бывает чуть труднее. Кстати, мои коллеги мужского пола жалуются на боли в спине ничуть не реже женщин».
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОК