Англия и русские военнопленные

1

Понимают ли в России, что хотя выросшая в какой-нибудь год трехмиллионная армия английских добровольцев, естественно, страдает от всевозможных недочетов, как страдала в гораздо большей степени армия северян в начальные годы американской междоусобной войны; однако с каждым днем эта армия волонтеров исправляется все более и более от своего главного недостатка – молодости, и что даже неполный успех этого призыва на добровольную службу дал результаты, о которых едва ли могли мечтать привыкшие к рекрутчине народы континентальной Европы? О роли английского флота распространяться нечего по другим причинам: даже самые недоброжелательные и близорукие должны признать, что господство английского флота на морях создало обстановку, в которой среднеевропейские державы прямо-таки задыхаются, несмотря на все преимущества своей сухопутной силы по части организации и техники.

Я, впрочем, лишь упоминаю о некоторых соображениях простейшего свойства и опускаю множество других, потому что моя цель в настоящей статье – остановить внимание русских читателей на одном из самых симпатичных проявлений великобританской дружбы, на том, что делается в Англии, чтобы прийти на помощь ужасному положению наших военнопленных.

И отовсюду слышатся одинаковые жалобы: страдают прямо от голода и холода; по месяцам нет известий с родины; русским живется хуже всех: и обращаются с ними с усиленным презрением и жестокостью, и помощь, и привет от своих доходят редко, случайно…

В этом тяжелом положении сдержанные англичане проявили изумительную отзывчивость, и, наверное, не одна тысяча русских пленных будет спасена от голодного истощения посылками, направленными из неизвестных уголков Англии и Шотландии. Мне пришлось принимать участие в работе двух центров деятельности на помощь русским пленным – комитета, образованного под председательством графини Бенкендорф545, и комитета, устроенного при London Library по инициативе библиотекаря д-ра Гагберга Райта546. Эти комитеты располагают далеко не одинаковыми средствами и поставили себе различные цели: первый обслуживает известное число лагерей пленных для доставления и пищи, и теплой одежды, второй заботится о снабжении книгами. Задача и того, и другого – внести луч света в жизнь наших несчастных соотечественников. Сегодня я имею в виду познакомить читателей с некоторыми подробностями, касающимися деятельности первого, большого комитета.

Во главе его в качестве председательницы стоит жена нашего посла в Лондоне графиня Бенкендорф; председателем исполнительного комитета состоит лорд Дарби547, а его заместителем является обыкновенно сэр Луис Маллет548, великобританский посол в Константинополе; среди членов есть представители как английского общества, так и русской колонии.

Воззвание с приглашением жертвовать на нужды русских пленных было выпущено в конце августа, и, несмотря на то, что не проходит дня без подобных же сборов на нужды раненых пленных, беженцев, вдов и сирот всевозможных национальностей – англичан, бельгийцев, сербов, черногорцев, итальянцев и т. д., приток пожертвований начался немедленно и продолжается, хотя в уменьшенном размере, до сих пор. Помимо сострадания к жертвам ужасной войны, большую роль играют симпатии и удивления, вызванные геройским сопротивлением русских войск во время пятимесячного периода, когда, по выражению Бальфура549 русским приходилось противопоставлять пушке человека, превосходству артиллерии-превосходство самопожертвования и стойкости.

Цифры поступлений говорят красноречивее слов. За четыре месяца, с сентября по Новый год, поступило в комитет пожертвований деньгами около 34000 фунтов стерлингов, по теперешнему курсу около полмиллиона рублей. Некоторые из этих пожертвований были очень крупны – известный филантроп Моррисон550, например, прислал чек на 10 000 фунтов; во время сборов в одной из церквей Лондона возбужденные красноречивою проповедью прихожанки отдавали бриллианты. Но всего трогательнее были случаи, когда приносили свои лепты беднейшие люди, которым приходится учитывать каждый шиллинг; таких пожертвований по шиллингам и полукронам множество. Иногда вместо того, чтобы прислать деньги, просят адрес какого-нибудь пленного, чтобы посылать ему регулярно небольшие подарки. На днях письмо такого рода пришло от параличной больной, которая не встает с постели, и тем не менее заботливо уделяет два-три шиллинга в неделю на посылки одному английскому и одному русскому пленным. Кроме того, конечно, поступало в комитет очень большое число предметов для снабжения пленных теплым бельем. К этому еще придется возвратиться.

2

Заручившись средствами, комитет приступил к выработке плана действий. Было признано невозможным тратить деньги и усилия на устройство самостоятельной агентуры для отправления пожертвований на месте. Более целесообразным мы признали обратиться к посредству существующих в нейтральных странах организаций, так как они стоят ближе к месту действий, имеют возможность скорее сноситься с лагерями для военнопленных и удобнее могут контролировать правильность доставки и распределения предметов.

С этою целью мы обращались главным образом к двум организациям – к Bureau de Secours aux prisonniers de guerre551 в Берне и к Bureau de Secours aux blesses et prisonniers de guerre552 в Гааге. При том и при другом учреждениях действуют русские секции, и я считаю долгом засвидетельствовать, что особенно энергичное и полезное содействие всем нашим начинаниям было оказано г. Березниковым в Берне и В. А. Шелгуновым553 в Гааге. На долю Берна, как более сильной организации, и пришлась большая часть наших заказов; что касается до Гааги, то тамошняя русская секция работала для нас главным образом в наших сношениях с крупнейшим лагерем на немецко-голланд-ской границе – Фридрихсфельдом, близ Везеля. Надо прибавить, что бернская организация оказала нам значительные услуги по контролированию отправок, благодаря участию нейтральных агентов, которые получили от немецкого военного министерства разрешение посещать лагеря, осведомляться о нуждах пленных и следить за правильной раздачей пожертвований. Особенно деятельным оказался швейцарец г. Глардон (Glardon), ревизующий делегат лагерей в округах девятого и десятого корпусов немецкой армии.

Необходимо было в самом же начале установить известные ограничения: мы решили помогать из сумм комитета только солдатам, как наиболее нуждающимся. Скрепя сердце, мы отказались от помощи офицерам, сделав лишь исключение для рассылки подарков к рождественским праздникам. Точно так же мы принуждены были отстраниться от дела оказания помощи гражданским пленным. Приглашения к пожертвованиям имели определенно в виду взятых в плен военных, и дальнейшее расширение круга помощи могло ослабить впечатление призыва. Наконец, приходилось по возможности определить географический район действий нашего комитета и размежеваться с другими подобными же учреждениями.

После зрелого обсуждения вопроса мы решили направить свои усилия на северо-западный угол Германии и заняться преимущественно лагерями, расположенными в провинциях – Вестфалии, Ольденбург, Мекленбург, Гановер и отчасти Бранденбург.

Сведения о числе пленных в этих лагерях оказалось очень трудно собирать по двум причинам: вследствие частых передвижений пленных с места на место и вследствие разветвлений больших лагерей на множество более мелких стоянок. Как бы то ни было, по приблизительным данным, лондонский комитет отобрал себе для главной своей работы лагеря Фридрихсфельд, Мюнстер (три главных центра), Минден, Мешеды, Ван (близ Кельна), Вецлар, Партинг, Бостров, Золтау, Целль, Бергдамм, Гамельн, Мунстерн (Гановерской провинции), Альтентрабов, Бранденбург, Галбе, Комерг… В общем комитет придерживался этого списка в первые пять месяцев своей деятельности, хотя бывали случаи, что посылались пособия и в другие лагеря.

Расчет пособий мы делаем применительно к цифре 100000 чел. Мы учитываем значение того обстоятельства, что значительная часть этой группы пленных уходила на работы, так что наши пособия едва ли могли доходить более чем до двух третей всего населения этих лагерей.

3

Затем предстояло решить вопрос, что именно и в каких размерах посылать. Комитет пришел к единогласному решению, что нужнее всего хлеб, хотя бы и грубый, но питательный. В Гааге мы показывали галеты или сухари, а из Берна нашим лагерям посылали хлеб особого приготовления, по образцу того, какой уносят с собой в горы швейцарские пастухи: хлеб этот, как оказалось, отлично выдерживал перевозку и оставался годен к употреблению по три-четыре недели. Так как имелось в виду не заменить выдаваемые немцами порции, а усилить их, то мы производили заказы по расчету  1/2 пенса в день (по з коп.) на человека. При равномерном распределении пособия должно было бы приходиться по этому расчету около 1/3 фунта хлеба в день на человека, но, к сожалению, нельзя было избежать большой неравномерности в раздачах вследствие задержек сообщения и перетасовываний пленных по лагерям.

Второй капитальной статьей расхода было снабжение теплыми вещами. В данном случае комитет организовал закупку и изготовление в Англии, а не обращался к заказам, так как шерстяные предметы стали значительно дешевле у нас, нежели в Швейцарии и Голландии. Невозможно было, конечно, изготовлять тяжелые и крупные вещи вроде шинелей – подкомиссия, образованная на этот предмет под руководством г-жи В. Волковой, жены морского агента, сосредоточила внимание главным образом на посылке фуфаек, портянок и теплых носков. На изготовление этих вещей комитет ассигновал 8000 фунтов (около 120000 р.). К 1 января н. г. послано по лагерям 21000 штук крупных предметов, 3, 000 мелких, но закупка и работа теперь во всем разгаре и в ближайшие недели будет выслано очень большое количество теплых вещей. Надо заметить, что в изготовлении этих предметов принимали деятельное участие самые разнообразные круги населения. Через руки моей жены, например, прошли вещи, присланные женскими школами, небольшими кружками добровольных работников и мастерскими больших магазинов, в которых, случалось, закройщики кроили даром.

Помимо этих главных статей, комитет отпускал менее значительные суммы на лекарства и укрепляющую пищу для больных на подарки к Святкам, на табак… Множество просьб из лагерей, к сожалению, нельзя было удовлетворить за невозможностью уследить за мелкими нуждами. Не все было удачно и по главным статьям. Как уже сказано, несмотря на все усилия трудно было гарантировать равномерное во всех случаях распределение и правильную доставку. И все-таки цифры сами за себя говорят. За пять месяцев своей деятельности комитет израсходовал на нужды пленных более 30, 000 фунтов из общей суммы сборов приблизительно 34, 000 фунтов, поступивших до сих пор на приход. Ожидаются дальнейшие поступления, например, часть выручки от устроенного леди Паджет554 по разным городам «русского дня»; но нельзя сказать с уверенностью, какие будут размеры этих поступлений и сколько времени удастся поддерживать течение пособий в принятом до сих пор крупном масштабе.

Как отзываются пленные на посылки комитета, можно судить по письмам, которые приходят из лагерей: в них на все лады повторяется выражение горячей благодарности как за материальную помощь, так и за нравственную поддержку, которую несчастные пленные находят в этих знаках сочувствия и заботы об их участи. Желательно, чтобы и в России оценили готовность англичан прийти на помощь русским жертвам ужасной войны. Судя по помещенной в 27-м номере «Известий Всероссийского Земского союза»(от 15-го ноября 1915-го) статьи доктора Навашина555, сведения о работе комитетов за границей и, в частности, о деятельности лондонского комитета к началу зимы еще не проникли в русское общество. И не мудрено: все, кому приходится вести переписку с Россией из-за границы, знают, как туго идет обмен писем и как мало уверенности, что корреспонденция дойдет по назначению. Рано или поздно, однако, факты должны сказать свое слово. Я думаю, что самого сухого перечня фактов, относящихся к движению пособий из Англии на нужды русских пленных, достаточно, чтобы показать, как живы и искренни симпатии англичан к русскому народу и русской армии.