17-го октября 1905 г

Четыре года тому назад я оставил Россию, потому что пришел к горькому убеждению, что нельзя быть в одно и то же время русским подданным и деятельным гражданином. В настоящее время пагубные последствия старого порядка обнаружены во всех отраслях жизни с беспощадной ясностью и наступила, наконец, эпоха политических преобразований. В это критическое время открывается русским людям широкое поприще для плодотворной гражданской деятельности, и мне хотелось бы подать свой голос о настоятельных нуждах родины.

Я не имел возможности принимать участие в выработке программ земских и партийных съездов, но самая форма, приданная этим программам, представляется мне удобной для изложения общих взглядов и определения точек зрения. Я позволю себе поэтому воспользоваться именно этой формой мотивированной программы, чтобы познакомить читателей с моими мыслями, хотя предупреждаю заранее, что мои предложения составляют результат личной работы, а не формулировку групповых обсуждений. Мне известно, что как раз в настоящее время слагается партия – «Союз 17-го октября» 369, который будет проводить по большинству вопросов подобные же взгляды. Мне кажется, что в практической деятельности я буду иметь возможность выступить союзником, если не членом, именно этой партии. Но по отдельным пунктам мои мнения представляют отличия и оттенки сравнительно с программой партии, и ввиду особенности моего положения как русского гражданина и английского профессора мне будет, надеюсь, позволено изложить мои мысли в отдельном заявлении.

Два великих государственных акта господствуют над новейшей историей России. Манифест 19-го февраля вывел русское крестьянство из рабства, и люди шестидесятых годов сумели так осуществить освободительную грамоту, что благоговейная память о 19-м февраля до сих пор собирает нас на один из редких русских праздников гуманности и прогресса.

Манифест 17-го октября провозгласил подданных Российской империи ее гражданами, и от нашего поколения будет зависеть, удастся ли превратить начала, возвещенные 17-го октября, в действительное достояние общества, облечь их в плоть и кровь благодетельных учреждений и прав.

Мы все чувствуем, что наступил бесповоротный конец старому порядку, тяготевшему над Россией: в будущем хотя и возможны еще реакционные попытки и вспышки диктатуры, ничто уже ни в силах сдвинуть Россию с пути к свободе, намеченного западной цивилизацией. Но задача политического строительства, поставленная нашему поколению, остается тем не менее в высшей степени ответственной и трудной. Предстоит не просто формулировать пожелания и идеалы, а позаботиться о жизнеспособном развитии их на данной не особенно благоприятной почве, указать и провести такое соотношение между силами исторической гражданственности, потребностями настоящего и чаяниями будущего, которое обеспечило бы действительный прогресс гражданственности, а не временное опьянение успехом излюбленных теорий и мечтаний. Русское общество не чистый лист бумаги, на котором мы вольны начертать законы и правила сообразно взглядам, которые мы считаем самыми современными и передовыми, а исторический организм с определенным строением, функциями и привычками, которым предстоит выдержать серьезное лечение. Если направить это лечение к полному пересозданию личности больного, то можно, наверное, сказать, что оно или приведет к смертному исходу, или отпрянет от упорного сопротивления организма, не принесши ему пользы. Лучше поэтому с самого начала не задаваться отвлеченными целями, а принимать во внимание как идеальные запросы, так и особенности данного организма.

Трудно не видеть, что нам предстоит не заново составлять конституцию, а развивать конституционные положения в стране с глубоко укоренившейся монархической властью, которая в прошлом была главным двигателем государственной машины и в настоящем далеко не потеряла своего политического обаяния в глазах народной массы. Такую традиционную власть нельзя свалить без величайших потрясений, без истребления общества целыми классами, да и печальная победа, купленная подобной ценою, едва ли оказалась бы окончательной: как во Франции, и вероятно гораздо больше чем во Франции, над страной тяготел бы постоянный кошмар междоусобия. Точно так же нельзя игнорировать при устройстве России требований, вытекающих из ее положения как великой державы. Из самосохранения и благодаря неизбежным условиям международного общения, наше государство принуждено складываться в более тесный строй, нести более значительное военное и финансовое бремя, нежели желательно и возможно для маленьких стран, зависящих в своем существовании от снисходительности и взаимной ревности соседей. Наконец, как бы ни жаждали мы широкого развития личной инициативы и индивидуального самоопределения, сложный перекрест экономических, политических, культурных влияний заставит нас во множестве случаев отступать от доктрины личной самостоятельности и подчиниться многообразным формам общественной опеки и принудительного воздействия.

По моему убеждению, акт 17-го октября представляет достаточное основание для того, чтобы приступить к созиданию правового порядка в России при соблюдении условий, унаследованных от ее исторического прошлого, а также требований ее положения как великой державы и особенностей ее социального строя. Если ставить себе целью не подыскивание частных недомолвок и погрешностей, а выяснение главных начал и направления этого государственного акта, то обнаружится полная возможность приступить к положительной работе, и нельзя не приветствовать манифест 17-го октября, как акт, который открывает нам доступ к патриотической работе взамен изнуряющей смуты и нравственного одичания, к которым привела общество усобица последнего времени.

Исходя из изложенных положений, я представляю себе главные пункты политической программы, предуказанной до некоторой степени манифестом 17-го октября и подлежащей разработке в течение ближайших лет, приблизительно в следующем виде.

Прежде всего должны быть сформулированы и обставлены законодательными определениями и гарантиями основные права гражданина.

1. Неприкосновенность личности, как непосредственная – по отношению к жизни и свободе передвижения, так и в ее распространении на жилище, имущество и переписку, должна быть осуществлена как главное правило общежития, с указанием простых и действительных средств к восстановлению ее в случае нарушений и карательных последствий для нарушителей. Необходимые, с общественной точки зрения, ограничения личной неприкосновенности должны опираться на судебный акт или на постановление законодательной власти.

2. За выражение своих мнений словом или в печати гражданин может быть привлечен к ответственности лишь в судебном порядке.

3. Каждый волен исповедовать и распространять какие угодно религиозные мнения и выражать их в каких угодно богослужебных формах, если этим не нарушаются общие законы.

По отношению к организации государственной власти из манифеста 17-го октября вытекают следующие положения.

1. Народному представительству принадлежит право вырабатывать все без исключения законопроекты, как общеюридического, так и финансового характера.

2. Впредь недопустимы никакие меры чрезвычайного или дискреционного свойства, не основанные на определенном указании закона.

3. Собрание представителей народа, Государственная дума, имеет надзор как за законностью, так и за целесообразностью действий министров и других исполнительных органов. Оно может осуществить свое право надзора путем запросов, резолюций, адресов и т. п. Хотя в манифесте 17-го октября сказано лишь о надзоре за законностью действий министров, но распространение контроля не только на формальную легальность, но и на материальную сторону распоряжений вытекает из существа дела и оправдывается указаниями манифестов 6-го августа и 17-го октября на возможность усовершенствования их положений в законодательном порядке.

Я лично и многие другие не убеждены в том, что всеобщая подача голосов является наиболее подходящим способом для формирования народного собрания в государстве с таким неопытным и частью первобытным населением, как в России. Обыватели, производившие массовые избиения и грабежи в Одессе, Кишиневе, Баку и т. д., или разрушающие дотла экономии Черниговской, Курской, Тамбовской, Саратовской губерний не представляются политически зрелыми для исполнения обязанностей избирателей, и нетрудно предвидеть, что допущение их к урнам не произведет магического переворота в их нравах и понимании. Русские выборы, чего доброго, дадут повод к весьма прискорбным повторениям некоторых эксцессов последнего времени. Но все-таки нельзя не признать, что допущение всеобщего голосования необходимо в настоящее время. Такой подсчет голосов выставлен был подавляющим большинством русских организаций как главное средство от наших зол, и потому нет иного выхода, как произвести рекомендованную пробу. Она во всяком случае направит умы на путь разрешения наших затруднений и противоречий выборной борьбой, а не реальными столкновениями.

Надо прибавить, что лишь при условии такого расширения выборной системы для первого же созыва Государственной думы последняя станет жизнеспособной. Возвещенный уже правительством новый избирательный устав, если он, как надо надеяться, будет поставлен на широкое основание, явится необходимым дополнением к манифесту 17-го октября, и в момент издания его наступит возможность действовать для сформирования необходимого звена новой системы – Государственной думы.

Самодержавный монарх сам поставил ограничения своей власти актом 17-го окт[ября] и определил подходящий способ перехода от старого порядка к новому, поэтому не представляется надобности в созыве особого учредительного собрания для составления заново конституции, охватывающей в систематическом порядке все органы и проявления государственного строя. Подобно английской конституции, русская должна выразиться при таком взгляде в своде положений, устанавливаемых различными государственными актами и законами, в числе которых манифест 17-го октября займет главное место. Если такой способ представляет некоторые неудобства, так сказать, с кодификационной стороны, зато он отличается тем великим преимуществом, что в нем найдет выражение преемственная связь между нашим новым конституционным строем и императорской властью, его породившею, а вместе с тем наша конституция признается продуктом соединения деятельности двух начал – народного представительства и императорской власти. Реальное значение такой юридической постановки состоит в том, что царское правительство сохранит свой традиционный и самостоятельный авторитет по отношению к массам народа и не будет низведено до роли более или менее подчиненного учреждения, допущенного к известной деятельности всесильным учредительным собранием. Традиционная монархия не только живуча – она нужна и важна, как воплощение национального единства, многовековой истории и совокупности сохраняемого ей порядка. Если русская монархия вынуждена была признать политическое значение общественного мнения и его роль в общей экономии государственных сил, то, с другой стороны, общественное мнение должно дорожить тесным единением с властью, представляющей историческое прошлое страны.

Освобождение от бюрократического гнета должно выразиться существенным образом в возможно широкой децентрализации управления. Заведывание учреждениями, удовлетворяющими местным нуждам должно быть предоставлено местным людям вне всякого назойливого и педантичного вмешательства центральных учреждений. Народное образование, общественное призрение, устройство и содержание дорог, санитарная часть, меры хозяйственного воздействия на местах должны ведаться местными учреждениями, начиная от вновь учреждаемой мелкой земской единицы до губернских земских собраний и городских дум. При этом избирательная система этих учреждений должна быть подвергнута коренному пересмотру в связи с демократизацией всего общества.

Проведение децентрализации не исключает, однако, контроля центральных учреждений над местными для наблюдения за законностью их действий, для вмешательства в исключительных случаях грубого нарушения общественных интересов, почему-нибудь не вызывающих должного воздействия со стороны органов самоуправления, наконец, для составления обзоров и подготовки законодательных мер общего характера по отношению к местному управлению.

Ввиду резкого обособления строя жизни и довольно глубокого и печального антагонизма между польской и русской национальностями желательно дать мирный выход национальным стремлениям поляков, насколько это совместимо с государственным единством и безопасностью России. Наиболее подходящей мерой для этого, помимо полной свободы культурного самоопределения, снятия всех существующих частноправовых стеснений и ограничений и предоставления полякам общих политических прав, является учреждение областного собрания десяти губерний Царства Польского с правом голосовать, отчасти направлять и контролировать деятельность местных учреждений, пользующихся теми же правами, как остальные самоуправляющиеся единицы в составе Империи. При этом должны быть тщательно оговорены права общегосударственного правительства по отношению к областному собранию и прочим органам администрации в польских губерниях.

Финляндия есть автономное Великое княжество, состоящее в реальной унии с Империей. Для последней важно главным образом то, чтобы Финляндия была включена в военно-дипломатическую систему России – в остальном ей принадлежит право политического самоопределения на общих основаниях, действовавших до манифеста 3-го ноября 1901 г.

Реорганизация суда в России представляет большие технические трудности. Необходимо сделать суд независимым и в этом отношении несменяемость судей, разделение судебных и административных функций и вообще возвращение к принципам, первоначально провозглашенным судебными уставами 1864 г., окажет, несомненно, благотворное влияние. Труднее будет обеспечить суд от воздействия со стороны политических партий и придать судебной власти нужную авторитетность. Не входя в подробности желательных реформ, можно лишь сказать, что следует восстановить мировых судей, распространить компетенцию присяжных поверенных на все дела с политическим оттенком, как то: на разбор дел о печати, о государственных преступлениях, о нарушении основных законов и т. п. Наиболее подходящим путем для замещения судейских должностей в окружных судах, палатах, высших трибуналах является, по-видимому, избрание самими судебными коллегиями при участии реорганизованной корпорации адвокатов. Для решения спорных вопросов права, требующих толкования конституционных актов и обычаев, следовало бы учредить высший суд как самостоятельное учреждение или как отделение судебного сената, который, во всяком случае, должен быть коренным образом реорганизован.

По отношению к социальному составу населения необходимо отказаться от всяких сословных перегородок, кроме почетных титулов и привилегий. Поскольку существующие сословные учреждения связаны с заведыванием капиталами, опекой над малолетними, благотворительными пожертвованиями и т. п., они могут продолжать существовать как частноправовые корпорации.

Окончательное раскрепощение крестьян и уравнение их в правах с другими сословиями, а также полное устранение гражданских ограничений, лежащих на евреях и поляках, вытекают из настолько элементарных требований общественной справедливости, что нет надобности распространяться о них.

Аграрный вопрос , так обострившийся на наших глазах, безусловно, требует обширных мер к урегулированию колонизации, с одной стороны, расширению землевладения и землепользования – с другой. Последнее условие, конечно, не может быть удовлетворено не только без дополнительного наделения из фонда государственных и удельных земель, но также без экспроприации в известных случаях частных владений под условием справедливого выкупа. При такой экспроприации, не имеющей ничего общего с национализацией земли, начало частной собственности не пострадает. Нельзя при этом не высказать пожелания, чтобы в связи с наделением землей были выработаны меры к урегулированию целесообразного пользования добавочными наделами в виде, напр [имер], выдачи их на льготных условиях мелиоративной аренды. Продуманная аграрная политика в этом направлении может оказать благотворное влияние на распространение в населении более интенсивных и усовершенствованных приемов земледелия. Помимо важности подобного результата самого по себе, он особенно существенен ввиду того, что дополнительное наделение при продолжении существующих несовершенных форм обработки было бы равносильно простой отсрочке кризиса на несколько лет, до той поры, как прирост населения обострит его вновь в еще более резкой форме. К тем же целям должно быть направлено развитие мелиоративного кредита в пользу крестьянского населения.

В области рабочего вопроса предстоит признание и законодательное урегулирование рабочих организаций и стачек, расширение государственной инспекции в области воспитания, охраны интересов детей и женщин, санитарных мер вообще и в особенности в применении к вредным производствам. Страхование рабочих от несчастных случаев, а насколько возможно, на случай старости и неспособности к труду – нормирование рабочего дня и условий найма и заработка – должны составить задачу изучения специальных комиссий при участии как предпринимателей, так и рабочих, чтобы затем поступить на рассмотрение Государственной думы. Учреждение примирительных камер представляет менее сложную задачу и должно быть осуществлено как можно скорее.

В финансовой политике прежде всего намечается пересмотр системы расходов в целях возможного сокращения непроизводительных трат и расширения кредитов на важные отрасли общественного хозяйства, долго остававшиеся в совершенном небрежении. Не следует, однако, предаваться слишком большим надеждам относительно уменьшения системы расходов, так как военные и морские нужды в ближайшее время неизбежно будут еще поглощать очень значительные суммы ввиду необходимости привести в порядок расстроенную войной материальную часть. В системе доходов предстоит, главным образом, произвести более справедливое распределение бремени налогов. С этой целью должны быть отменены выкупные платежи, понижены или отменены косвенные налоги на предметы первой необходимости, пересмотрена система покровительственной промышленности в интересах потребителей, особенно мелких, введен прогрессивный подоходный налог и увеличены пошлины на наследство.

При этом нельзя упускать из вида, что усиление обложения высших классов скорее удовлетворит требования социальной справедливости, нежели значительно увеличит ресурсы государства. При громадном процентном перевесе малодостаточных людей в России над обеспеченными нельзя ожидать от этой политики особенно значительных фискальных выгод. С другой стороны, придется остерегаться значительного увеличения прямого обложения на счет косвенного, так как прямые налоги неудобны в субъективном отношении и раздражают больше косвенных даже при гораздо более скромных требованиях.

Наметим, наконец, некоторые настоятельно необходимые меры, касающиеся народного образования. Введение всеобщего, обязательного и бесплатного обучения составит, конечно, первый шаг в этом направлении. В связи с его введением необходима организация материальной помощи в виде пищи, одежды и лекарств для неимущих детей школьного возраста. Система средних и высших школ должна быть приноровлена так, чтобы сделать возможным последовательный переход из низшей школы в среднюю и затем в высшую. В университетах должна быть развита и укреплена автономия и организовано студенчество. На всех ступенях школы должен быть открыт простор для развития самодеятельности, индивидуальной инициативы и корпоративного духа среди преподавателей, при сохранении, однако, твердых форм школьной организации. Образование родительских обществ и кружков в связи со школами должно содействовать сближению между семьей и школой, от розни между которыми так сильно страдала до сих пор наша воспитательная система. Наряду с правильными школами должны быть направлены усилия к развитию сети учреждений для распространения образования и просветительных целей. Частная инициатива получит широкий простор в деле открытия и организации заведений, а также ведения преподавания, но государству и местному самоуправлению придется позаботиться об установлении надзора за строем и практикой учебных заведений в интересах ограждения общества от грубой эксплуатации, некомпетентности и дилетантизма.

Общая задача «Союза 17-го октября» ясна: надо прекратить междоусобие и направить все силы на колоссальную созидательную работу, которая открылась перед русским обществом. Для этой цели необходимо не разбивать общество на его элементы, не приводить его в первобытное состояние, а использовать все его живые силы и источник авторитета. Война против всех может только подготовить пришествие диктатуры. Отложим ненависть и испробуем соглашение, почва для которого дана манифестом 17-го октября. Попытку в этом направлении обязаны сделать даже те, кто ищет гораздо более полного выражения народовластия, нежели предусматривает манифест, если они имеют в виду не азартную игру, не va banque со ставкою национального благосостояния и существования, а действительное улучшение народного быта. Как проповедовать социальную реформу – и вводить в правило приемы, которые разоряют производство и отнимают заработок? Как бороться против голода и нищеты – и равнодушно смотреть на разорение имений, истребление продовольственных ресурсов и дезорганизацию всей хозяйственной обороны страны? Как говорить о ненарушимости закона и правовом порядке – и оправдывать своеволие, насилие, захват? Как мечтать о широком развитии народного образования – и одобрительно относиться к распадению всех наличных учебных и просветительных учреждений страны? Как мечтать о торжестве гуманности – и содействовать одичанию общества, развитию в нем свирепых инстинктов человеческой природы? Как создавать самоуправление общества, разрушая способность людей управлять собой? Как защищать свободу и терпимость мнения, покровительствуя фанатизму и насилию? Нет более грозного врага общественности, нежели фанатизм: он освящает злодеяния в глазах людей, которые не хотят делать добро! Нечего утешаться мыслью, что все эти ужасы – лишь неизбежные и преходящие проявления переходного времени: на ниве, на которой будут посеяны драконовы зубы, взойдет не пшеница. Поколения, возросшие на смуте, будут носить печать смуты до гроба и передадут ее своим детям.