7. Современная эпоха

С этим названием есть некоторая проблема – не вполне понятно, что именно мы сегодня должны считать «современным» нам. В каждую из эпох люди по справедливости считали себя и все, что они делают, современным – ну разве что кроме гунна Аттилы, хотя возможно, и он тоже. Ученик инквизитора в 1301 году чувствовал себя таким же «модерновым» (проверяя новейшие приспособления для пыток), как и молодой эстетствующий хипстер, прихлебывающий капучино и использующий новейшую социальную сеть, в которой зарегистрировался еще тогда, когда она не была признана «крутой». Время идет, и то, что кто-то когда-то считал современным, постепенно уходит в прошлое, как было и будет всегда. Поэтому кто-то умный придумал термин «постмодерн», то есть «после современного». Так что теперь мы живем в эпоху постмодернизма.

Правда, ей тоже суждено кануть в прошлое. И что будет тогда? Постпостмодернизм? Конец истории, как мы ее знали? Финал скрябинской «Мистерии»? На самом деле стоит назвать это все «Поздним Средневековьем» и успокоиться; в XXXI веке нас за это поблагодарят.

В книге будет удобно называть современной эпохой время с начала XX века. Будем считать современным все, что мы узнаем и любим в нашей повседневной жизни, от технологий до культуры, а также мировые войны, загрязнение окружающей среды, ненадежные банки, стрижка «под пажа» и синтетические треники унисекс.

Последняя глава части I охватывает композиторов, которые в основном творили после 1900 года или, по крайней мере, создали значительное количество произведений после этой даты. Однако, как мы увидим, жизнь в «современном» мире не спасает от скверной судьбы.

Современным композиторам в общем-то приходится нелегко, потому что они должны конкурировать с гигантами прошлого. Композитор Артур Хонеггер однажды пошутил: «Публике не нужна новая музыка; главное, чего она требует от композитора, – чтобы он был мертвым».

Имея все это в виду, приближаясь к нашим дням, мы будем знакомиться с композиторами, которые скончались относительно недавно и которых кто-то еще даже помнит живыми. Поэтому главная наша цель – представить гротескное в музыкальной истории с некоторым юмором – заводит нас на зыбкую почву. Можно ли рассказывать странные и мрачные истории, особенно в юмористическом ключе, о тех, чьи дети или внуки еще живы? На самом деле нет. Так что, чтобы сохранить приличия, мы будем осторожны, а по-настоящему современных нам композиторов не будем касаться вовсе.