Вильгельм IX (1071–1126) Анафема тебе… а впрочем ладно

Вильгельм, также известный как Гильом де Пуатье, был герцогом Аквитанским и Гасконским (обе эти области находятся на юго-западе современной Франции) и графом Пуату (где назывался Вильгельмом VII) с 1086 года и до смерти. Сегодня он считается первым документально известным трубадуром или, по крайней мере, первым, чьи произведения сохранились.

Позволю себе немного прояснить: «трубадур» по изначальному определению – это не общий термин для менестрелей, которые бродили тут и там в трико и остроносых туфлях, брякая на лютнях под окнами и уклоняясь от летящих в них гнилых фруктов и овощей. На самом деле это была особая группа поэтов и музыкантов, которая играла большую роль на территории теперешней южной Франции с начала XII до середины XIII века. Среди них было немало дворян (как, например, сам Вильгельм) и женщин (от которых до нас дошли немногочисленные, однако весьма значимые произведения). Их поэзия была изысканной и мудрой. Сохранилось почти 250 написанных на окситанском (провансальском) языке – родственном современному каталонскому – песен вместе с музыкой, и еще больше тех, от которых остались лишь стихи. Тематика песен могла быть разнообразной, но преимущественно в них говорилось о любви (конечно же) и страданиях, которые она несет с собой (конечно же). Но, кроме этого, встречались сатирические, религиозные и философские стихи.

Вильгельм не обладал особенно чувствительным поэтическим складом. Это был жадный и жестокий человек, горячая голова, который часто принимал дурные решения и сам попадал из-за них в неприятные ситуации. При этом он писал весьма приличные песни, то есть в чем-то походил на современных рок-звезд.

С другой стороны, при всех своих качествах он не проявил себя как удачливый военачальник. Отправившись под давлением окружения (которое тогда было столь же эффективной силой, как и сейчас) в 1101 году в крестовый поход, он ничего не достиг и потерял большинство своих людей, неоднократно попадая в засады турок. Несмотря на то, что он сам побывал на грани гибели, это ничему его не научило, и, вернувшись домой, он продолжил пререкаться с церковными властями. Ему посчастливилось быть отлученным от церкви аж два раза – поразительное достижение! В первый раз это случилось в 1114 году, по всей видимости, из-за нарушения церковных налоговых правил и льгот. Он был недоволен и, когда епископ Пуатье Пьер собирался зачитать ему анафему, выхватил меч и стал угрожать епископу, что убьет его, если тот не отпустит ему грехи. У епископа не было оснований сомневаться в том, что герцог выполнит угрозу, так что он сделал вид, что подчиняется, однако, когда тот отвел меч, тут же быстро завершил обряд отлучения, после чего покорно подставил свою шею под удар. Говорят, Вильгельм убрал меч в ножны и сказал, что не настолько любит епископа, чтобы отправлять его в рай.

Ему удалось вновь завоевать благосклонность церкви, но ненадолго: его второй раз отлучили за «похищение» виконтессы Данжероссы (прекрасное имечко, как будто с обложки журнала 1950-х!), жены собственного вассала – дворянина более низкого ранга, который поклялся служить ему. Герцог забрал виконтессу в свой замок в Пуатье; по всей видимости, дама не слишком сопротивлялась. Жена Вильгельма Филиппа, естественно, была в ярости. После безуспешных попыток заставить его бросить незаконную возлюбленную, она удалилась в монастырь и через какое-то время скончалась.

Вильгельм выказывал некоторое раскаяние в своих поступках. В песне Pos de chanter он жалуется на свой жребий, что, возможно, связано с одним из его отлучений:

Про то стихи сейчас сложу,

Про то спою, о чем тужу;

Любви я больше не служу –

Знай, Пуату и Лимузен.

В изгнанье отправляюсь я,

Тревог и страха не тая…

В 1120 году он был в очередной раз прощен церковью и занялся изгнанием мавров из Испании. Однако там он привязался к мавританским девушкам и, кажется, даже завел себе гарем в мавританском стиле – а вы говорите, виконтесса!..

Хотя гарем наверняка требовал от него много сил и времени, Вильгельм все же продолжал писать весьма любопытные произведения. К сожалению, из одиннадцати, которые дошли до нас, лишь к одному сохранилась музыка, и то, возможно, она принадлежит другому автору. Один из самых пикантных примеров – рассказ о том, как он ублажал двух дам; здесь он одновременно похваляется смекалкой и показывает нос властям, доказывая, что может делать все, что ему заблагорассудится:

После этого н'Аньес сказала н'Эрмессене:

«Он [Вильгельм] немой, хорошо узнали.

Сестра, теперь приготовься к веселью и удовольствиям!»

И вот так я задержался на сорок один день.

И знайте же, я имел их сто восемьдесят восемь раз,

Столько, что они чуть не покалечили мои причиндалы и жезл.

И не могу описать все муки, что претерпел[2].

По крайней мере, чувство юмора у этого человека было, хоть скромности и не хватало.