Александр Скрябин (1871/72–1915) Раскрась меня в смущение

Скрябин, честно говоря, был необычным человеком. Он известен очень сложной и трудной для исполнения фортепианной музыкой, а также увлечением оккультизмом и мистикой, к тому же его очень привлекала идея связи цветов и музыкальных нот. Это явление известно как синестезия – когда у человека одно из чувств или когнитивных путей ассоциируется с другим; в нем часто фигурируют цвета. Например, кто-то может «видеть» какой-то цвет, слыша определенную ноту или аккорд, или же мысленно видеть каждую цифру или букву в своем цвете.

Некоторые сомневаются, что Скрябин был настоящим синестетиком (неплохое словечко, да?). Но он считал, что определенным нотам действительно присущи определенные цвета, и у слушателя звуки его музыки должны вызывать конкретные цветовые ассоциации. Однако на самом деле синестетический опыт связи цветов с нотами (цифрами, буквами и так далее) сугубо индивидуален.

Как бы то ни было, у Скрябина имелись грандиозные планы создания произведения под названием «Мистерия», которым так и не суждено было осуществиться. Это должно было быть подлинное мультимедийное творение, представленное у подножия Гималаев в открытом храме перед большим водоемом. Зрители должны были сидеть на другом конце водоема в амфитеатре, устроенном по принципу «духовного продвижения», то есть менее продвинутые должны были занимать задние места.

Спектакль должен был продолжаться неделю и включать не только музыку, но и цвета, запахи и движение – Скрябин пытался задействовать все возможные чувства. Ему был нужен оркестр и хор, визуальные эффекты (туман и особое освещение), масштабная процессия артистов и разнообразные благовония. Он хотел пригласить на представление весь мир, включая зверей и насекомых. Финалом должен был стать ни больше ни меньше, чем истинный, благословенный конец света. Скрябин испытывал очень большое влияние восточной мистики и теософии, популярного в то время в Европе движения, сочетающего в себе вышеупомянутый мистицизм с различными оккультными практиками, обещавшими просветление и тайное знание. Однажды он написал в своем дневнике: «Я – Бог».

Но, по всей видимости, он им не был. Умер он рано и достаточно нелепо. В 1914 году его пригласили в Лондон, и там у него возникла язва на губе. Неизвестно, что это было – порез, ожог или даже укус насекомого (возможно, насекомого, которое осталось недовольно тем, что он так и не создал свою «Мистерию»), – но язва никак не заживала и в конечном итоге вызвала заражение. Он умер в 1915 году в Москве в возрасте сорока трех лет.