Перси Грейнджер (1882–1961) Есть плеть – есть и путь

Грейнджер родился в австралийском Мельбурне, долго жил в Европе, а затем осел в Америке. Он внес много новаторского в музыку своего времени и, как и ряд других его современников, очень интересовался сбором и сохранением английских народных песен. С 1901-го по 1914-й Грейнджер жил в Лондоне и много путешествовал по Британии, коллекционируя эти песни, причем стал первым, кто записал многие из них на восковые цилиндры. В те времена музыкальная общественность не считала такую деятельность необходимой, но это отличает Грейнджера как одного из первых этномузыковедов. Многие из мелодий он включил в свои фортепианные произведения.

Это был очень энергичный человек; известно, что во время турне он иногда ходил с одного концерта на другой пешком (автобусов тогда еще не изобрели, и обычно музыканты перемещались на поездах). Он даже помогал кочегарам забрасывать в топку уголь, когда путешествовал на пароходе. Можете представить себе участников современной поп-группы за таким занятием?

С началом I Мировой войны он переехал в Америку и со временем получил там гражданство, но продолжал много путешествовать. Он стал большим любителем и популяризатором джаза, в частности, Дюка Эллингтона, которого считал одним из величайших композиторов всех времен наряду с Бахом и Фредериком Дилиусом. В последние годы жизни он даже экспериментировал с ранними формами электронной и механической музыки и с удовольствием смотрел новые рок-н-ролльные фильмы, приобретавшие популярность. Можно предположить, что ему бы пришелся по душе взрыв музыкальных идей в рок-музыке 1960–1970-х.

Так где же во всей этой истории темная сторона? Понимаете ли, у господина Грейнджера был один пунктик. Он весьма увлекался садо-мазо, особенно бичеванием. Кроме того, в его развлечениях был и вуайеристский аспект: он записывал и фотографировал все, что проделывал вместе с женой; она, по всей видимости, терпела все это как «супружескую обязанность». Ему доставляло удовольствие фиксировать все тщательно и подробно: он отмечал дату, время и даже то, какой именно плеткой пользовался. Отправляясь в турне, он брал плетки с собой для самобичевания.

Родители его, кстати, тоже были странными. Его мать болела сифилисом и страшно боялась передать болезнь сыну; поэтому материнских ласк он был лишен. Однако она регулярно била его кнутом, пока ему не исполнилось шестнадцать, и пыталась всячески ограничивать его контакты со сверстниками и особенно сверстницами – это продолжалось почти до того, как ему исполнилось сорок! Короче, ее одержимость сыном действительно была не вполне нормальной. И, как это нередко случается, из-за сифилиса она в конечном итоге совершенно потеряла рассудок и в 1922 году покончила с собой, выпрыгнув из окна восемнадцатого этажа офисного здания в Нью-Йорке. Ее смерть совершенно раздавила Грейнджера; его любовь к плеткам была неразрывно связана с любовью к матери.

В середине 1930-х он пожертвовал Мельбурнскому университету деньги на устройство собственного музея. Скромность явно не была в числе его достоинств. Он подарил музею не только свои записи, инструменты, письма и нотные рукописи, но и разнообразные предметы, имеющие отношения к его нетрадиционному хобби, в том числе фотографии, плетки (больше восьмидесяти штук) и даже забрызганные кровью шорты (!), которые были на нем в один из сеансов. Что именно сделал со всем этим университет – неизвестно.

Вот еще некоторые из его странностей.

• Он носил мятую одежду; гладить ее перед концертами считал бессмысленным, потому что никто из зрителей все равно не видел его достаточно близко. Забавно, но его неоднократно арестовывали за бродяжничество из-за его внешнего вида.

• Он любил спать под своим роялем.

• Он был вегетарианцем, но не любил овощи и предпочитал хлеб, молоко и фрукты. Ни кофе, ни чай, ни алкоголь ему тоже не нравились.

• Он много лет жил в Нью-Йорке в одном и том же доме, но за все это время постриг лужайку только один раз.

• Он не носил всяческие мелкие предметы вроде ручек и карандашей в саквояже, а подвешивал их на веревочках к пальто.

Да, это был странный человек, заявивший однажды: «Я живу моими страстями, и мне все равно, что они могут убить меня». На самом деле убил его в Нью-Йорке, в начале 1961 года, рак брюшной полости. Его похоронили с соблюдением всех христианских церемоний в Аделаиде, Австралия, вопреки его воле – он всю жизнь был атеистом. Неизвестно, отправились ли с ним в могилу какие-нибудь из его плеток, но он, несомненно, был бы этому рад.